Большой театр: Экономическое значение российского символа

Из экономической перспективы Большой театр представляет собой интригующее учреждение. Экономика национальных символов уникальна, так как она объединяет экономику, политику, культуру, международные отношения и социокультурное воображение. Это поистине сложное искусство, где каждое движение тщательно продумано, включая обороты средств по финансовым счетам.

Эксперты по экономике не приветствуют обсуждение национальных символов. Вся дискуссия о роли таких памятников, как Эйфелева башня, Спаситель-Христос в Рио-де-Жанейро, императорский сад в Токио или Национальная галерея в Лондоне, сталкивается с неразрешимыми противоречиями. С одной стороны, речь идет о предприятии, подчиняющемся обычным экономическим законам. Если это театр, то он должен иметь актеров, сцены, конкурировать на рынке культурных товаров, учитывать финансовые результаты, управлять своей деятельностью в рамках общепринятых для театра правил.

С другой стороны, важно отметить, что Большой театр для России сочетается с Московским Кремлем, Эрмитажем и Третьяковской галереей и служит национальным символом, отражающим отношение культуры. Большой театр на протяжении долгого времени символизирует связь России с классической культурой, а также с экономикой страны. Национальные символы объединяют культурные, торговые, финансовые и дипломатические аспекты в единое целое.

Каким образом национальная экономика взаимодействует с наличием в ней таких символов и каковы были бы потери страны (и ее экономики), если бы отсутствовал Большой театр в Москве? Этот вопрос можно объяснить через призму "производственной функции Леонтьева". Леонтьев отметил, что производство любого товара может быть ограничено отсутствием одной необходимой составляющей. Аналогично, без Большого театра Россия как страна (и ее экономика) была бы иной.

Страна с национальным символом, подобным Большому театру, рассматривается как экономический актер более высокого уровня. Это отражается во всех сферах, от бизнес-переговоров российских компаний до государственного долга.

Экономисты признают значение национальных символов, и на купюрах России изображен Большой театр не случайно. Роль культуры в экономике изучена недостаточно. Тем не менее у Большого театра, как символа, есть свои особенности. Он по праву считается большим театром, и его постановки требуют значительных ресурсов. Большой театр выходит за рамки экономической логики, чтобы сохранить свою драгоценность. Менять бронзу, мрамор и хрусталь на пластик и светодиоды невозможно, хотя это может быть экономически обосновано.

Эти данные могут вызвать головную боль у экономиста. Представить в процентах от ВВП, налоговых доходов, или же в долларах значения Большого театра для экономики России почти невозможно. Однако история его существования более полувека при различных условиях экономической ситуации России показывает, что он является неотъемлемой частью ее экономической системы.

Большой театр, конечно, является государственным учреждением. Весь театральный сектор страны зависит от государственной поддержки еще со времен XVIII века. Однако, в контексте российской экономики, он представляет собой относительно компактную организацию.

В 2000 году театр получил 212 миллионов рублей государственных субсидий. После завершения реконструкции Исторической сцены и присоединения Камерной сцены в 2018 году, активность Большого значительно возросла. В 2012 году театр получил 4,4 миллиарда рублей государственной поддержки, сумма постепенно увеличивалась, достигнув пика в 2022 году - 6,2 миллиарда рублей. В период пандемии субсидии немного снижались, но затем снова начали расти, даже превысив 7,3 миллиарда рублей в 2024 году. И, скорее всего, продолжат увеличиваться.

Коммерческие доходы театра остаются скрытыми. В последние годы бюджет Большого оставался стабильно высоким, превышая 10 миллиардов рублей ежегодно. Под руководством Валерия Гергиева производительность работы значительно выросла. В 2024 году театр провел 730 представлений и выступил на 15 новых постановках, сохраняя при этом прежний уровень финансирования. В первом полугодии 2025 года было проведено уже множество представлений, 455 для точности.

Гастрольная активность Большого остается стабильной. Если в 2000-х акцент был на международных турах, то в последние годы труппа чаще выступает на российских сценах. В 2024 году было проведено семь гастрольных туров в различных городах России, а в первом полугодии 2025 года труппа выступила в разных уголках мира и стране.

Дорого ли все это и оправданно ли с точки зрения экономики? Конечно, напрямую поставленный, это бессмысленный вопрос. Большой театр был, есть и будет в обозримом будущем предприятием, которое будет существовать примерно в том же статусе, что и сейчас. Преимущество национального символа в том, что любые разговоры о том, как бы сделать его обходящимся государству и обществу подешевле, останутся разговорами: всякое стабильное государство заинтересовано в существовании таких национальных символов и будет тратить на их существование столько, сколько необходимо.

Есть несколько очевидных причин, по которым это происходило и в императорской России, и в СССР, и в Российской Федерации в 1992 году и происходит сейчас. Государства, в отличие от экономистов, вынуждены эмпирическим путем оценивать реальную стоимость национального престижа: нельзя сказать, что национальные символы разных стран конкурируют друг с другом, но промахи в этом вопросе никогда не прощаются. Британские газеты в 1919–1921 годах писали о голодающих балеринах Большого едва ли не больше, чем о голодающих крестьянах Украины.

Но это экстремальные случаи. В экономике национальных символов интереснее и важнее принципиально другие вопросы. Например, стоит ли вообще обращать внимание на то, сколько стоит Большой? Не стоит ли увеличить его финансирование, скажем, для начала в 5–10 раз, а штат (в первом полугодии 2025 года в театре трудилось чуть более 3,7 тыс. человек) в 20, создать для него новые сцены в каждом из российских федеральных округов? Раз Большой театр так важен, почему бы не привезти его в каждый дом? В масштабах экономики России это не слишком дорого. Современные маркетинговые технологии очень эффективны по части такого рода масштабирования.

И здесь мы возвращаемся к тому же, с чего начали. Большой театр — особенный, но театр. Для того чтобы сохранять свое предназначение, быть национальным символом и играть эту роль в экономике и обществе России, Большой обязан оставаться пусть необыкновенным, но театром.

Необходимо сохранить актуальность и современность. Однако Большой театр не должен становиться историческим аттракционом, просто отпечатывая свои афиши на плитах из гранита, или арендовать помещение для велошоу или поп-концертов по пятницам. В общем, нужно поддерживать репутацию театра, но за этим простым словом стоит сложная стратегия репертуара и много других тонкостей, что делает управление Большим театром сложным делом.

Например, можно с уверенностью сказать, что опытный маркетолог сможет за три-четыре года повысить стоимость бренда Большого театра с минимальными затратами. Популярность Большого театра в России и за ее пределами может быть быстро увеличена.

Эти известные и проверенные методы использовал сам Большой театр, играя в разные времена. Однако все это сопряжено с риском размывания хрупкого статуса национального достояния.

Существует и другой подход. Если билеты в Большой всегда дефицитны, почему бы не использовать этот факт и не превратить хотя бы часть его деятельности в сферу престижного потребления? Это хорошо сочетается с демократичной политикой на других уровнях. Другой вариант - отказ от элитарности, предложение "бесплатного Большого театра по (условным) вторникам". Квалифицированный специалист по маркетингу может разработать множество программ такого "улучшения Большого", которые могут радикально изменить его деятельность и экономику.

Однако Большой театр сам по себе является противоположностью революции, если только это не творческая революция. Как национальный символ, он должен оставаться актуальным как в 2025 году, так и в 2035, обеспечивая соединение различных времен: от 2012 и 1977 до 1872 года. Это вызов и возможность одновременно. Ни экономика, ни технологии, ни культурное наследие других театров не могут достичь того, что Большому удается уже более 250 лет.